Настроение у Славки было прескверное, и причины для этого были достаточно веские.

Во-первых, динамовцы опять проиграли. И кому проиграли? Какому-то несчастному «Зениту», никогда в жизни не выходившему даже в полуфинал! И все из-за нового игрока, которого поставили на место заболевшего Яшина. Тоже мне вратарь нашелся! Ни одного мяча как следует взять не смог!

Во-вторых, Славке не с кем было разделить свою досаду. Все его друзья, вся команда «Ястреба», «болевшая» за «Динамо», не вернулась еще в город. Кто остался в лагере на третью смену, кто уехал к родственникам в деревню. Один Славка из всей команды вернулся в город и должен в одиночестве переживать футбольные неудачи «Динамо».

Конечно, на трибуне у него было много единомышленников и многие вместе с ним ревели: «Давай! Давай!.. Бери! Удар!» — или свистели, сунув два пальца в рот, так, что за ушами трещало. Там, на трибуне, Славка не замечал своего одиночества. Зато сейчас, шагая, стиснутый со всех сторон, к выходу, он остро чувствовал его.

А тут еще третье зло — жара. Дикая жара, свалившаяся на москвичей в августе! Это было просто подло со стороны природы.

Конечно, в лагере-то ребятам хорошо. Там речка. Хоть после каждой тренировки беги и купайся. Ну и вообще в лесу, за городом жара как-то не так чувствуется. Даже приятно, когда припекает солнышко.

— Ну и жарища! — пробормотал Славка, сунул руку в карман и нащупал всего одну-единственную монетку. Но это была монетка в пятнадцать копеек.

Мороженое — вот где спасенье! Девять копеек — молочное мороженое. Остается еще шесть. Пять на метро и еще одна копейка «на раззавод». Настроение его поднялось. Славка решительным шагом двинулся к мороженщице и стал в очередь. Ему показалось, что не так уж и жарко.
—  Молочное за девять, — сказал Славка, протягивая мороженщице монету.
—  За девять нет. Есть крем-брюле за одиннадцать. Славка опешил.
—  Ну, берешь, что ли? Или бери, или проходи.
—  Не задерживай очередь, мальчик.
—  Три дня, что ли, думать будешь? — гудела очередь.

На самом деле мысли в мозгу человека бегут очень быстро. Быстрее молнии, наверно. И за несколько секунд в голове у Славки их пробежало множество.

«За одиннадцать!.. Значит, останется четыре копейки. На метро не хватит. Если троллейбусом до Белорусского, а оттуда 116-м? Но 116-й автобус — с кондуктором, без б'илета не проедешь. Троллейбусом до центра? Оттуда на 2-м. Эти без кондуктора. Брошу каждый раз по две копейки. Эх, была не была!»

— Давайте за одиннадцать, — неуверенно сказал Славка и получил крем-брюле и сдачи: две монеты — три и одну копейку.

Говорят, в жизни не бывает случайностей. Может быть! А все же получи Славка сдачу в две монеты по две копейки или четыре по одной копейке, и, может быть, никогда он не познакомился бы с Сергеем Ивановичем, и жизнь его сложилась бы по-другому.

Впрочем, не будем забегать вперед. Итак, Славка стоял под тенью лип, росших у входа «Динадоо», и с наслаждением ел крем-брюле. Сначала Славка только наслаждался, ни о чем не думая. Но по мере того как таяло и уменьшалось мороженое, у Славки росло беспокойство. Как же все-таки за четыре копейки добраться с «Динамо» домой — в Фили, на другой конец Москвы?

Во-первых, из троллейбуса очень даже просто могут высадить, увидев, что он бросил всего одну копейку.

Во-вторых... Но Славка даже не успел додумать «во-вторых», как вдруг выскочило гениальное «в-третьих».

В-третьих, в метро автоматы. Никто не видит, что ты суешь в щелку. Это не касса в троллейбусе, где видно, сколько копеек ты бросил, — они лежат тут же под стеклышком. В метро дело другое — бросил в щелку и беги. Дальше два варианта. Вариант первый: если Славка бросит три копейки — ведь они почти такие же большие, как пятачок, а он, Славка, все-таки мальчишка, не такой тяжепый, как взрослый, — может быть, это имеет значение, и пвтомат не захлопнется, особенно если проскочить поен лстрей. Вариант второй: если автомат все-таки захлопнется, можно отговориться — дескать, автомат испорчен. Славка не раз видел, как иногда автомат захлопывается, хотя идут взрослые люди и бросают, конечно, пятачки. Очевидно, бывает, что автомат закапризничает.

Так или иначе, оба варианта показались Славке вполне приемлемыми. Он с удовольствием доел мороженое и решительно зашагал в метро. В кулаке он крепко зажал три копейки.

В вестибюле метро он чуть-чуть заколебался перед рядом тумбочек, на которых вспыхивало: «Опустите монету 5> копеек», «Идите», «Опустите монету 5 копеек», «Идите», Люди совали пятачки, и некоторые, вероятно приезжие, немного с опаской продвигались между тумбочками. По все было спокойно. Тумбочки, как тумбочки. Даже досадно, что никого не задерживают, не видно, как работают в втоматы.

Славку недаром ценили за напористую, стремительную игру. На футбольном поле он мгновенно принимал решения, и это часто спасало положение. И тут он тоже решился сразу: если рисковать, так уж рисковать, раздумывать нечего.

Он выбрал автомат подальше от контролерши, сунул свои три копейки и, даже не взглянув, загорелось ли «Идите», ринулся вперед.

Раздался грохот, усиленный акустикой * вестибюля, и автомат захлопнул стальные лапы, поймав в объятия Славку.

Впрочем, это не были «железные объятия» в прямом смысле слова. Славка легко освободился из них и уже сделал движение, чтобы метнуться к эскалатору, но тут на его плечо крепко легла чья-то основательная ладонь.

—  Одну минуточку, молодой человек.

Славка оглянулся и увидел паренька в ковбойке, с красной повязкой на рукаве. Сердце у Славки упало — дружинник!

—  А ну, говори, чего в автомат запихал?

—  Ничего я не пихал... Деньги бросил, — забормотал Славка. — Я не виноват, что наставили испорченных автоматов...

—  Ну, это ты своей бабушке расскажи! « Испорченных автоматов»! — передразнил дружинник и, подтолкнув Славку назад к автомату, перегнулся через тумбочку и одной

рукой, как фокусник, откуда-то извлек... Славкины три копейки! Оказалось, автомат выплюнул их, как ненужный мусор, в какой-то желобок.

(лавка был сконфужен. Между тем вокруг собирались люди, как всегда бывает, при любом, даже пустячном, происшествии.

—  Вот, пожалуйста, — обратился дружинник к добровльным зрителям, предлагая полюбоваться Славкиными тремя копейками. — Видали? Для этого гражданина законы не писаны! Он, бедняга, неграмотный! Не знает, что в метро проезд стоит пять копеек. Этот гражданин, видите

ли, считает, что с него и трех копеек достаточно! «Гражданин» стоял молча, уши у него горели. Вокруг раздавались неодобрительные голоса:

—  Не маленький... Пора бы понимать... '

—  Небось мать на метро дает, а он на мороженом проедает, — сказала пожилая тетка.

Славка даже вздрогнул, пораженный такой прозорливостью, и облизал губы, еще сладкие от мороженого.

—  В общем пройдемте со мной, — заявил дружинник.

—  Куда ж ты его, милый? — вдруг участливым голосом спросила та же тетка, которая высказала предположение насчет мороженого.

—  Как куда? В отделение, конечно! Сдам в детскую комнату. Там вызовут мать, разберут, как и что. Мое депо — представить в отделение.

У Славки выступил пот, на этот раз холодный. Этого еще недоставало! Мать!.. А мама сегодня как раз дежурная... Значит, придет завтра из больницы и узнает, что ('лавка не ночевал дома, ночевал в милиции: Да ведь у нее просто сердце может разорваться! Просто какой-нибудь инфаркт случится... Ну уж нет, этого он не допустит!

Славка взмолился:

—  Товарищ дружинник! Не ведите в отделение! У меня вот всего еще одна копейка. Мне в Фили надо! Ну пожалуйста, не ведите! Не вызывайте маму! У нее сердце компенсированное...

Славка умолял так горячо, что в публике мнения разделились. Послышались смех, голоса:

—  Да ну уж, простите его! Вишь, как испугался, пострел!

—  Видно, мать жалеет! Ну что уж, из-за двух копеек не обеднеет государство-то!

Но другие возражали:

—  Дело вовсе не в двух копейках, а в воспитании!

Вдруг из толпы выдвинулся человек средних лет, с гладко зачесанными назад белокурыми волосами, в очках-

—  Простите, — сказал он, — я, кажется, знаю этого мальчикаГолос у него был густой, басовитый, и Славке он показался будто знакомым.

—  Это Слава. Слава...

—  Макаров! — вспыхнув,         подсказал

Славка.

—  Да, да! Совершенно точно. Слава Макаров. Это же вратарь нашей дворовой команды «Ястреб». Вы знаете? — обернулся он к зрителям. — Этот мальчик берет такие мячи — уму непостижимо.

Но дружинник не сдавался:

—  Мячи мячами, а в метро без билета — это нарушение.

—  Я с вами вполне согласен, — подтвердил Славкин заступник. — Только я думаю, так же как и Слава Макаров, не стоит тревожить его мать. Я их сосед по подъезду инженер Скворцов. Отпустите его со мной. Мальчик, я надеюсь, и так не забудет полученного урока.

Дружинник, наконец, согласился.

Инженер Скворцов достал из кошелька пятачок.

—  А теперь, Слава, все-таки брось пятачок. Нехорошо обманывать государство, хотя бы и на две копейки.

—  Ну да.

—  А газировка бежит из одного и того же крана — то простая, то с сиропом!.. Так ведь?

—  Так, — сказал пораженный Славка.

—  Значит, выходит, разобрался автомат, сколько ты бросил и чего ты захотел — с сиропом или без?

—  Выходит, разобрался...

Сколько раз Славка и все его товарищи подбегали к автоматам, совали монеты и подставляли стаканы под кран. И никогда даже в голову никому не приходило: ведь в автомате же не запрятан человек! Он не получает монеты! Не рассматривает, сколько это — одна или три копейки! Не нажимает кнопку на сифоне с простой газированной или сиропной! Как же это все делается само? Ведь не чудо же это, в самом деле!

—  Простите, — не очень смело сказал Славка, — как вас зовут?

—   Сергей Иванович.

—   Сергей Иванович, а вы не можете мне объяснить, как устроены такие автоматы и почему захлопнулся тот автомат в метро, когда я бросил три копейки?

—  Ну, дружок, ты захотел сразу Слишком много. Может быть, когда мы с тобой познакомимся поближе, я тебе и расскажу про автоматы. А может быть...

Но Славке не суждено было услыхать, что еще может быть, потому что в это время подошел поезд и они втиснулись в переполненный вагон метро. После футбола в метро ехала масса народу.

За спинами Славки и инженера Скворцова мягко и бесшумно закрылись двери вагона, сами.

—  Тоже автомат! — сказал Славка, начиная гордиться тем, что едет с человеком, который знает, видно, уйму всяких сложных вещей и наук.

—  Попал пальцем в небо! — усмехнулся Сергей Иванович. — По-твоему, все, что на первый взгляд «само делается», это уже автомат? Нет, Слава Макаров, это просто водитель нашего поезда или его помощник позаботились о том, чтобы мы с тобой не вылетели по дороге, и закрыли за нами двери, потому что мы вошли последними.

—  Водитель? Но ведь он же сидит в кабине!

—  Ну и что же? Ты разве никогда не слыхал о том, что можно управлять на расстоянии? Дежурная по станции увидала, что все вошли в вагон, и подала сигнал. Помощник машиниста щелкнул выключателем, и двери закрылись.

—   Одним выключателем все двери, во всех вагонах?!

—  А ты знаешь, что все фонари на улицах нашего Киевского района можно зажечь поворотом одного выключателя?

—  Так то фонари... — попытался робко возразить Славка.

—  То фонари, а тут двери. А как ты думаешь, какая сила закрывает и открывает двери в метро?

—   Электричество? — не очень уверенно сказал Славка.

—  Не совсем. Хотя без электричества тут тоже дело не обходится. Сила эта — сжатый воздух. Сжатый воздух, который попадает в пустой цилиндр с поршнем посередине. Как только попал в цилиндр сжатый воздух, так сейчас же он нажал на поршень, и поршень отодвинулся к другому концу цилиндра. А к поршню приделана металлическая палка — шток. Другим концом она прикреплена к двери — вот он ее и потащил за собой. Дверь и открылась. Попал сжатый воздух с другого конца цилиндра — поехал поршень обратно, дверь закрылась. Не очень ясно? Ну, смотри.

Инженер Скворцов вытащил из кармана записную книжку и нарисовал карандашом маленький чертеж.

— Понимаю, понимаю! — радостно сказал Славка. —

Сжатый воздух толкает поршень. А где же электричество? — Правильно вспомнил! Где же электричество? А электричество вот где. Сжатый воздух, который попадает в цилиндр, чтобы открывать и закрывать двери, находится в баллонах. Под каждым вагоном есть такой баллон. Вот, чтобы воздух из баллона выпустить в цилиндр, водитель поезда или его помощник включает электромагниты, которые открывают клапаны трубопровода сжатого воздуха. Электромагниты притянули клапаны, и дорога воздуху открылась. Понял?

—  Понял. А если сжатый воздух в баллонах кончится?

—  Вот тут-то как раз автоматы. Под вагоном стоит автоматический нагнетатель воздуха — компрессор. Как только автомат «почувствует», что давление воздуха в баллонах уменьшилось и воздух недостаточно сжат для того, чтобы иметь силу закрывать двери, он сейчас же начинает работать — нагнетать воздух, пока он опять не станет сжатым, как нужно.

—  Как же автомат «почувствует»? — озадаченно спросил Славка*

—  А как автомат «увидал», что ты бросил не пять, а три копейки?

В это время под вагоном что-то громко затарахтело.

—  Слышишь? — сказал Сергей Иванович. — Это как раз заработал автоматический компрессор.

Славка вспомнил, что он не раз в метро или в электричке слышал, как вдруг что-то начинает тарахтеть под вагоном. Значит, это и есть автоматические компрессоры, которые включаются сами по себе, когда давление воздуха в баллонах уменьшается. Удивительно!

...У Белорусского вышло много народу, и в вагоне стало просторнее. Сергей Иванович со Славкой сели. Поезд помчался дальше, но вдруг начал тормозить и остановился прямо в тоннеле.

—  Граждане, вы выходите? — спросил седенький старичок.

—  Да ведь это же не остановка! Разве вы не видите? — отвечали ему.

—  Ну вот! Недоставало только на поезд опоздать! — недовольно сказал человек с чемоданом, взглянув на часы.

Публика заволновалась, но в эту минуту поезд двинулся и начал плавно набирать скорость.

—  Сергей Иванович, — спросил Славка, — а почему поезд остановился? Что-нибудь сломалось? Как вы думаете?

—  Вряд ли. Верней всего, впереди был красный сигнал на светофоре. Вот поезд и ждал, пока загорится зеленый.

—  А почему был красный? Что-нибудь случилось на

пути?

—  Тоже не думаю. Просто, очевидно, наш поезд шел немного быстрее предыдущего. Или на станции простоял несколько меньше, и расстояние между поездами сократилось, стало меньше дозволенного. Вот и загорелся красный сигнал, чтобы не случилось аварии.

—  А кто же узнал, что расстояние между поездами стало меньше, и включил сигнал?

—  Тоже автомат. Ты представляешь себе, с какой скоростью мчатся поезда в метро друг за другом? Что было бы, если бы один поезд наскочил на другой?

—  Конечно, крушение! — воскликнул Славка.

—  Вот именно, — подтвердил Сергей Иванович. — Чтобы этого не случилось, пока поезд идет от одного светофора до следующего, на предыдущем светофоре горит красный свет. Таким образом, если один поезд идет за другим, он не может приблизиться к нему ближе, чем на расстояние между двумя светофорами. Понял?

—  Понял! Если первый поезд не прошел мимо второго светофора — для следующего поезда путь закрыт?

—  Вот-вот.

—  А свет переключает все-таки дежурный?

—  Какой дежурный? — не понял Сергей Иванович.

—  Ну, дежурный у светофора.

—  Ах, вот что. Ты думаешь, что у каждого светофора стоит дежурный и переключает свет, когда поезд прошел?

—  Ну да.

—   Эх ты, вратарь! — усмехнулся Сергей Иванович. — Да ты только подумай, какую армию дежурных надо было бы поставить у светофоров! Сколько у нас линий метро? А сколько светофоров на каждой линии? Нет, друг мой, дежурного у светофора нет. Зачем же занимать столько людей работой, которую отлично выполняет автомат! Да у дежурного и голова, пожалуй, кругом пойдет — столько поездов летит мимо. Автомат здесь понадежней, чем человек! Ты не слышал такого слова — автоблокировка?

Славка покачал головой.                                                    *

—   Автоблокировка означает « самозапирание ». На транспорте так называют автоматическое устройство, в котором при проходе поезда мимо светофора колеса сами замыкают электрическую цепь и включают нужный свет в светофоре. Сначала красный, потом желтый и зеленый, то есть поезд

автоматически держит за собой как бы «запертым» определенный участок пути.

—  Сергей Иванович, а если машинист не заметит красного сигнала и проскочит светофор? Ведь тогда все равно будет крушение, да?

—  Ну, во-первых, машинист должен быть внимателен и не проезжать красного сигнала; а во-вторых, если бы это и случилось, крушения все равно не будет. Опять выручит автомат. Он так и называется — «автостоп».

—  Автостоп?

—  Да... Под вагоном находится особое устройство— металлическая скоба, похожая на стремя. Когда на светофор подается красный свет, одновременно включается устройство, которое около правого рельса поднимает в вертикальное положение небольшой брусок — его называют шиной. Если поезд проскочит красный светофор, скоба заденет за шину, и сейчас же сжатый воздух поступит в тормозные цилиндры, оттуда (как из цилиндра дверного устройства) сейчас же выйдут штоки, которые системой рычагов связаны с тормозными колодками. Колодки прижмутся к колесам и затормозят их. Но этого мало. Тот же сжатый воздух в другом устройстве приподнимет небольшой цилиндрик и разомкнет контакт в электроцепи. Мотор тотчас перестанет работать, и поезд остановится. А как только светофор переключается на зеленый свет, шина ложится на прежнее место, скобе автостопа не за что задевать, и поезд благополучно катит дальше.

«Вот странно, — думал Славка, — чуть не каждый день езжу на метро и даже не подозревал, что тут полно всяких хитрых устройств и удивительных автоматов!»

Он только открыл рот, чтобы спросить Сергея Ивановича, как могут узнать колеса о том, что пора зажечь зеленый сигнал, но в это время поезд затормозил и голос в громкоговорителе сказал:

—  Остановка Фили. Следующая Багратионовский

проезд.

Двери вагона открылись, и Славка с Сергеем Ивановичем вышли.

—  Ну, вот что, Слава Макаров, — серьезно сказал Сергей Иванович. — Я думаю, что ты и сам теперь доберешься до дому без всяких приключений. Да?

—  Да, — ответил Славка и невольно покраснел.

—  Мать, говоришь, сегодня дежурит? — продолжал Сергей Иванович. — Приходи тогда вечером ко мне. По-

кажу тебе кое-что интересное. Хочешь? — Хочу, — быстро ответил Славка.

—   Сейчас я еще должен съездить по делу. Но скоро вернусь. Если меня не будет — подождешь. Квартира моя — сто семь. Запомнишь? Позвони два долгих, один короткий и еще один долгий. Тоже запомнишь?

—  Запомню, — ответил Славка, а сам удивился: неужели так много народу живет в квартире инженера Скворцова, что столько звонков? — Два долгих, один короткий и снова долгий, — повторил он.

—  Ну, до скорой встречи, вратарь. Беги!

Инженер Скворцов кивнул Славке и вошел в вагон подошедшего следующего поезда.

Славка одним взмахом проскочил все четыре лестницы, открыл ключом дверь и бросился на кухню читать мамину

записку:

«Кушай котлеты и обязательно сходи за картошкой».

Вот не было печали! Еще за картошкой тащись! Славке не терпелось поскорей отправиться к Сергею Ивановичу. Удивительным казалось: столько лет он жил в одном доме с инженером Скворцовым, сколько раз встречался с ним на лестнице или на футбольной площадке и не знал, какой это необыкновенный человек! Зато уж теперь-то он обязательно познакомится с ним как следует. Славка даже не стал разогревать котлет, поел их наспех, запил молоком и, схватив сетку, побежал за картошкой.

Наконец с делами покончено. Картошка принесена, посуда вымыта, руки тоже. Славка даже взглянул на себя в зеркальце, что висело над умывальником, пригладил рыжеватый вихор, подтянул штаны и пошел.

Лифт, как казалось ему, слишком медленно отсчитывал этажи: 3-й... 4-й... 5-й... 6-й... Но вот, наконец, лифт дрогнул и остановился: 7-й! Вот и квартира № 107. Да, та самая. Вот металлическая дощечка: С. И. Скворцов.

Славка услышал, как стучит его сердце под голубой футболкой. Не мудрено. Ведь не каждый день тебя приглашают в гости к настоящему инженеру!

          Славка почистил ладонями брюки на коленках, опять

пригладил вихор и решительно позвонил: два длинных, один короткий и еще раз длинный — как велел Сергей Иванович.

Дверь сейчас же распахнулась, как будто кто-то стоял за ней и только и ждал, когда Славка позвонит.

—  Простите, пожалуйста, я к инженеру Скворцову, — забормотал Славка, но увидел, что за дверью никого нет.

Славка вошел в маленькую переднюю, и дверь за ним легко закрылась, словно ее прикрыл невидимка. Славке стало не по себе.

—   Сергей Иванович! — несмело позвал он. Но никто не отозвался.

Дверь из передней в одну из комнат была открыта. На улице уже смеркалось, и в комнате царил полумрак. Немножко поколебавшись — не стоять же в передней! — Славка решил войти в комнату.

На всякий случай он громко спросил:

—  Можно войти? — и, не получив ответа, шагнул через порог.

Внезапно вся комната осветилась. Весь потолок казался залитым солнечными лучами, хотя за окном сгустились темные, сизые сумерки. Ни одной лампы ни на столе, ни на потолке не было видно.

Славка, вздрогнув от неожиданности, стал осматриваться: кто же включил этот ровный солнечный свет?

В комнате никого не было. И вдруг Славка заметил, что в передней стало темно. Значит, там кто-то погасил свет? Кто же?

Славка еще раз обвел глазами комнату и шагнул к светло-зеленому стулу с мягким шелковистым сиденьем. Рядом со стулом стояла высокая тумбочка с телефоном. Верхняя доска у тумбочки была почему-то скошена, и на ней чернели и белели какие-то клавиши. Как на радиоприемнике. Передняя стенка тумбочки была затянута красивой материей с крупными цветами и бабочками.

Не успел Славка сделать второго шага, как из тумбочки громко и весело зазвучал голос Сергея Ивановича:

«Славка! Ты, брат, извини, я немножко задерживаюсь. Подожди меня. Не скучай. Посмотри телевизор или послушай музыку. Я буду через полчаса. Да, телевизор включи так: на журнальном столике увидишь небольшую панель-

ку, на ней кнопки. Нажми третью справа — вот и все.

Ну, пока!»

Голос Сергея Ивановича смолк, а Славка все еще, разинув рот, смотрел на чудесную тумбочку.

Наконец он перевел дух и решил хорошенько осмотреться вокруг, а готом уж включать телевизор. Он внимательно оглядел комнату, но на первый взгляд ничего слишком особенного в глаза ему не бросилось. Комната как комната. Уютная, обои приятного розового цвета, стулья, маленький диванчик у круглого стола. Очень много книг: полки с пола до потолка. Славка невольно вздохнул. Неужели все это надо прочесть, чтобы стать ученым и знающим, как инженер Скворцов? А может быть, даже не только прочесть, но и

выучить?

У окна большой письменный стол. Славка подошел посмотреть. Сколько журналов! И русских, и английских, и еще на каких-то незнакомых языках. А вот и «Советский спорт»! Значит, правда, не только техникой интересуется

Сергей Иванович.

Славка сразу чуточку подрос в своих собственных глазах — ведь он тоже читает «Советский спорт», как и инженер .Скворцов!

А какая чернильница! Вот это красота! Бегущий футболист бьет по мячу. А мяч... полон чернил! И где только такую раздобыл Сергей Иванович?

А вот какая-то машина: разноцветные клавиши с цифрами и надписями не по-русски... Вот толстая книга. «Кибер-не-ти-ка», — читает Славка по слогам.

Таинственная кибернетика, о которой иногда говорят по радио. Славка знает пока только одно: кибернетика — техника будущего.

«Спрошу Сергея Ивановича, что это за кибернетика, — решил он.

Счетная линейка — это Славка знает, хотя пользоваться ею пока еще не умеет.

«Как приятно дует из окошка!» — подумал Славка. Он взглянул на окно и с удивлением заметил, что оно плотно закрыто. Откуда же тянет такой приятной прохладой?

А это что за штука на маленьком столике? Как будто клавиатура игрушечного пианино.

«Октава, две, три, четыре...» — сосчитал Славка.

Но где же само пианино? Над клавиатурой низенький ящик из красивых серых полированных дощечек. А вни зу? Внизу ничего, просто стол. Славка даже нагнулся и заг глянул под стол. Только четыре ножки. Где же струны? Где педали?

Искушение было слишком велико: Славка одним пальцем тронул клавиш. Ни звука! Попробовал другой, третий. Странное пианино, которое не играет. Для чего же оно Сергею Ивановичу?

На другом столике — телевизор. А где же панелька с кнопками? Да вот она, рядом! На журнальном столике! Похожая на книгу, а на ней десятка полтора кнопок.

Ну, раз Сергей Иванович позволил, нажмем. Только которую? Третью справа или третью слева? Кажется, слева... И Славка решительно нажал кнопку.

Телевизор не осветился.

«Он ведь должен разогреться», — подумал Славка и вдруг ясно услышал шум льющейся воды.

Лилось где-то за стенкой, широкой и звонкой струей.

Недолго думая, Славка выскочил в переднюю, оттуда распахнул дверь, за которой слышался шум ВОДЫ, Это была ванная.

Славка уже привык к тому, что в этой удивительной квартире свет зажигается сам собой, и не удивился, что в ванной светло. Но кто же открыл кран?

Славка протянул руку, чтобы завернуть кран, но рука у него так и застыла в воздухе. Заворачивать было нечего. Ни крана, ни фаянсовых вертушек с красной и синей серединками! Просто труба и вода.

Ванна между тем быстро наполнялась. Славке сразу вспомнился фильм, в котором артист Филиппов напустил целую квартиру горячей воды.         

Он стремглав выскочил из ванной и бросился к панельке. Нажал третью кнопку слева и прислушался: вода лилась

по-прежнему.               

Слава снова побежал в ванную и увидел, что вода уже подходит к краям ванны. Что делать?

Но раньше чем ему что-нибудь пришло в голову, вода внезапно остановилась, как будто кто-то невидимый резко и решительно завернул кран.

Славка невольно с опаской посмотрел себе за спину.

Никого!

В это время в передней зазвонил звонок. Обыкновенный звонок, не очень громкий и не очень долгий, как звонят

люди в квартиру.

Но раньше чем Славка успел подойти к двери, чтобы ее отпереть, он услышал голос, приветливо говоривший:

—  Инженера Скворцова нет дома. Может быть, передать что-нибудь?

—  Передайте, пожалуйста, что заходил Анатолий Андреевич. Пусть позвонит мне по телефону Г 9-44-86.

Славка услышал шум удаляющихся шагов.

—  Г 9-44-86, Анатолий Андреевич, надо скорей записать, пока не забыл, — заторопился Славна.

Он открыл дверь и хотел пройти к письменному столу, но... так и остался стоять на пороге. Очевидно, Славка перепутал двери и попал в другую комнату. И моментально

2а

не только номер телефона, но и Анатолий Андреевич вылетели у Славки из головы.

Это была, по-видимому, рабочая комната Сергея Ивановича. Чего-чего тут только не было! Во-первых, верстак. На верстаке стояли станочки — один длинный низкий, наверное токарный, очень похожий на те, которые были в школьных мастерских. Другой высокий, с передачей наверху, с вставленным в патрон сверлом. «Сверлильный!» — догадался Славка. Во-вторых, рабочий стол. На нем тиски большие и тиски маленькие. Пластмассовые коробки-кассы с ячейками для разных радиодеталей. Некоторые Славке знакомы... Вот разноцветные палочки сопротивлений... Переключатели... А сколько радиоламп! Большие, маленькие, средние, вперемежку с моточками проводов в разноцветной изоляции. Вот какая-то гигантская колба, наверху совсем плоская. Какой-то прибор с матовым экраном вроде небольшого телевизора, почему-то с решетчатыми боками. А вот магнитофон с двумя катушками лент.

Из приоткрытого стола виднеются инструменты: отвертки всевозможных размеров, кусачки-бокорезы, пилы, сверла и масса таких, ни названий, ни назначения которых Славка не знал.

У окна — чертежный стол. На большом ватманском листе вычерчена какая-то сложная схема. И опять книги, книги...

Славка так углубился в рассматривание приборов, что даже не слышал, как хлопнула входная дверь. Он страшно смутился, увидев в дверях инженера Скворцова.

—  Ну, вот и я, Слава, — дружелюбно сказал Сергей Иванович. — Не соскучился?

—  Сергей Иванович, — Славка покраснел до самых ушей. — Извините, Сергей Иванович, я сюда нечаянно зашел... Там вода полилась... я испугался и побежал... — стал сбивчиво рассказывать Слава.

Но Сергей Иванович все понял.

—  Понятно, — засмеялся он. — Не ту кнопку нажал! Я на той панельке не успел надписи сделать. — Он вытащил из портфеля точно такую же панельку, как и та, что лежала на журнальном столике. Только на этой под каждой кнопкой была подпись: «Приемник», «Телевизор», «Вентилятор», «Духовка»...

— Ну, а что ко мне в мастерскую забрел, я не сер-

жусь. Все равно моих «секретов» не разгадаешь, — пошутил Сергей Иванович. — Уж так и быть, я тебе их сам раскрою. Только прежде мы поужинаем. Марш на кухню!

Хотя Славка вежливо отказывался, ссылаясь на съеденные котлеты, Сергей Иванович потащил его на кухню, где у него была устроена уютная столовая.

Здесь Славке еще раз пришлось разинуть рот от изумления.

—  Садись, — сказал Сергей Иванович и открыл духовку плиты. — Я думаю, разогрелись, ведь я включил ее минут двадцать назад.

Сергей Иванович достал кастрюлю, поставил на стол и снял крышку. Аппетитно запахло голубцами.

—   Как включили?.. Разве вы приходили, Сергей Иванович?..

—  И не думал. Я включил ее, когда собрался ехать домой. Ну, ешь и не подавись, — улыбнулся Сергей Иванович, заметив, как Славка поперхнулся и перестал

жевать.

Не прошло и получаса, как Славка совсем освоился и

засыпал Сергея Ивановича вопросами.

Сергей Иванович копался в какой-то сложной схеме, тыкал паяльником в затейливые сплетения тоненьких проводов, и в комнате приятно пахло жженой канифолью.

—  Ты забываешь, друг мой, в какой век мы живем. Ведь это век радио, электроники, автоматики. Разве теперь обязательно подойти и руками краник повернуть? Все это можно приказать издалека, по радио.

—  Так вы по радио и духовку включили?

—  По радио. А ты вот нажал кнопку, которая включила электромоторчик, пустивший воду.

—  Значит, я тоже по радио пустил воду в ванну?

—  Тоже.

—  А почему же вода перестала течь? Ведь я поскорей снова нажал кнопку, а она все текла, а потом вдруг сама

остановилась?

—  Перестала, потому что ванна наполнилась. Если бы еще лилась, так потоп бы получился. Верно? Тут уж ее самый простой автомат остановил. «Увидал» что хватит воды, и остановил.

—  Как это «увидал»? Что у него, «глаза», что ли,

есть?

—  Ну, не глаза, конечно, а вроде. Представь себе: течет в ванну вода из трубы, а под трубой плавает в воде пробка. Наполняется ванна выше и выше, доходит вода до самой трубы, а пробка, заметь, все на поверхности держится — нато она и пробка, чтобы плавать. И вот поднялась вода до трубы, а пробка оказалась как раз под трубкой и закрыла ее — вода больше не идет. Пробка и «увидела», что воды достаточно, и перекрыла струю, ясно?

—  Ой, да ведь это совсем даже просто! — поразился Славка.

—  Ну, совсем, да не совсем. Это ведь я тебе только для примера так просто рассказал. В моей ванне ты ведь никакой пробки не видал?

—  Не видал.

—  То-то и оно. Тут автомат гораздо сложнее. Он скрыт в стене ванной, а включающее устройство можно пустить в ход по радио.

—   Сергей Иванович, а как же по радио можно включать разные устройства?.. Почему одна кнопка у вас плита, а другая — телевизор, а третья — ванна?

—  Видишь ли, вот тут, в этой коробочке с кнопками, находится маленький радиопередатчик. Каждая кнопка, когда ее нажмешь, вызывает передачу своего определенного «условного» сигнала. А вот тут у меня имеется специальный приемник, который принимает сигналы моего передатчика.                                                             /

Сергей Иванович открыл небольшой шкафчик и показал Славке ничем не примечательный, серый металлический ящичек с торчащим из него блестящим штырьком -— антенной.

—   У этого приемника нет громкоговорителя, — пояснил инженер. — Вместо него к приемнику присоединен целый ряд специальных включателей — реле. Каждый из них работает только тогда, когда приемник «поймает» определенный «условный» сигнал, на который настроен этот включатель. Ну, а дальше все не так уже и « примерно так же, как мы поворотом выключаем свет в комнате, так эти реле-включатели пускают в код разные исполнительные механизмы. Такая система управления механизмами на расстоянии называется т е л е у п равлением. Слышал такое название?

—  Кажется, слышал, — не совсем уверенно отозвался Славка. — А почему нельзя эти включатели просто вклю чить руками? Без приемника?

Да можно, конечно, и просто руками, - согласился Сергей Иванович. - У меня ведь раньше так и было, над кроватью на стене был пульт с выключателями, от которых шли провода к исполнительным механизмам. Такая система телеуправления называется дистанционным электрическим управлением, то есть управлением по проводам на расстоянии. Дистанция—это расстояние. А когда мне пришлось в институте работать над многоканальной системой радиоуправления, я устроил и ее У себя для удобства. _ А что такое многоканальная система? - сейчас же спросил Славка.

- это такая система телеуправления, где можно

одновременно управлять многими исполнительными механизмами независимо один от другого. Конечно, обычно там, где механизмы расположены в доступных для человека местах и на сравнительно небольших расстояниях, радиоуправление не применяют. Там проще и выгодней использовать дистанционное управление. А у меня тут это сделано для технического эксперимента. Ну, словом, в виде опыта. Что, брат, не очень-то просто?

Сергей Иванович заметил, что? Славка наморщил лоб, стараясь понять его объяснения.

—  Ты небось в радиотехнике не очень-то разбираешься?

—  Да вообще-то... не очень... — признался Славка. — Да... Ты в каком классе-то?

—  В седьмом. То есть перешел в седьмой, — поправился Славка. — Но все равно уже в седьмом считается.

—  Конечно, считается. Да, брат, трудновато тебе объяснить кое-что. Однако если парень ты с головой и это интересует тебя — поймешь. Только не сразу.

—   Сергей Иванович, а кто же мне двери отворил?

—  Тоже автомат. Ты позвонил «секретным» образом, как я тебе сказал, то есть подал «условный» сигнал — и этим самым включил механизм, открывающий дверь.

—  А свет как зажегся? Почему, пока я был в передней, свет горел, а когда я ушел в комнату, погас?

—  Пока ты был в передней, автомат, который у меня заведует светом, «чувствовал» твое присутствие и держал свет зажженным. Как только ты ушел в комнату, «почувствовал», что тебя нет, и погасил свет в передней, зато включил в комнате. Видишь, какой он «умный»?

—  Ох, Сергей Иванович, да ведь он же не живой! Как же он узнал, что я вышел из передней? Даже дверь была в комнату открытой, я и за ручку не подержался.

—  Видишь ли, есть такие устройства — емкостные реле — ты не пугайся, я объясню тебе, что такое реле...

—  Да я знаю, Сергей Иванович! — обрадованно воскликнул Славка. — Это такие катушечки из проволоки. У нас ребята в школу приносили, весь класс опутали!

—  Эх ты, катушечка! — добродушно рассмеялся Сергей Иванович. — Совсем не обязательно катушечка. Есть много разнообразных устройств реле. Потом я расскажу тебе о них и объясню, как они работают. Такое реле, как у меня, «чувствует» появление вблизи него предмета, в котором могут накапливаться электрические заряды. Пусть даже самые маленькие. Например, заряды, возникающие в твоем теле. «Почувствовав» присутствие такого предмета, реле включает какое-нибудь электрическое устройство, в данном случае электрический свет.

—  А в моем теле может возникнуть электрический заряд? -— удивился Славка.

—  Иногда может. Если поблизости находился другой электрически заряженный предмет.

— А почему я ничего не чувствую?

—  Да ты и не можешь ничего чувствовать. Ведь заряд этот ничтожно мал.

—  А это самое емкостное реле «чувствует»?

—  Реле «чувствует».

—  Сергей Иванович, а если бы нас было двое? Скажем, вы и я, вместе. Я вошел бы в комнату, а вы бы остались в передней, тогда реле «чувствовало» бы обоих?

—  В комнате есть второе реле. Одно включило бы свет для тебя, а другое — для меня.

Сергей Иванович кончил паять, и они со Славкой перешли в другую комнату.

—  Сергей Иванович, а как работает вот эта штука? — Славка показал на тумбочку с телефоном.

—  Мой «электронный секретарь»? — улыбнулся инженер.

—   «Секретарь»!

—   «Секретарь». Когда меня нет, он вместо меня может и спросить, и ответить, и записать, что нужно мне передать.

—  Как же он все это проделывает? У него тоже есть реле?

—  И даже не одно. «Секретарь» — сложный аппарат. У него есть и «глаза», и «уши», и даже «память». Его может включить и телефонный звонок, и звонок на двери, и емкостное реле, и фотореле.

-- Какое реле? — переспросил Славка.

—  Фотореле, то есть реле, управляемое фотосопротивление или фотоэлементом.

- Сергей Иванович, а что такое фотосопротивление?

-— Фотосопротивление — это такой приборчик, который пропускает или не пропускает через себя электрический ток в зависимости от того, попадает на него свет или не

29

попадает. А некоторые виды фотоэлементов могут и сами давать ток, если их осветить. Вот этот ток и управляет включением исполнительных устройств автоматов. Пойди сюда. Видишь это маленькое отверстие?

— Вижу, — удивленно сказал Славка, увидев в дверной раме небольшое, не больше пятикопеечной монеты, отверстие.

—  А напротив — видишь другое? — продолжал Сергей Иванович.

—  Да... Ну и что же?

—  А то, что из одного отверстия в другое идет луч.

—  Луч? Где же он? Я не вижу никакого луча!

—  Я тоже не вижу, но это еще не значит, что луча нет. Ведь не все лучи видимые. Это так называемый инфракрасный, или тепловой, луч. Он невидимый. А что он все-таки есть, я тебе сейчас докажу. Этот луч попадает на фотоэлемент. Если только мы заслоним луч хоть на

30

одну секунду, фотоэлемент? замкнет электрическую цепь, и мой «секретарь» включится. Вот смотри!

Инженер Скворцов протянул руку и взмахнул ею перед отверстием в дверной раме. Сейчас же из тумбочки «электронного секретаря» послышалось какое-то жужжание.

—  Ну, там сейчас ничего не записано, но слышишь, ка~ тушки завертелись?

Славки кивнул.

—  Теперь соображаешь, что произошло, когда ты вошел в комнату? Ты пересек невидимый луч, фотоэлемент замкнул цепь, «секретарь» заработал и передал записанные мною на ленту слова. Я записал их специально для тебя. Понятно?

—   А когда же вы их записали?

—   Когда узнал, что задержусь. Я позвонил своему «секретарю», и он записал то, что я хотел тебе передать. Это было еще до твоего прихода. «Секретарь» записал мои слова на магнитную ленту, такую, как в магнитофоне. Эта лента и есть «память» моего «секретаря». А то, что я записал на ленту, называется «программой», которую «секретарь» должен выполнить, — в данном случае сказать вслух то, что на ленте записано. Я могу записать сразу несколько «программ» на магнитную ленту, а в зависимости от того, какое из реле сработает, «секретарь» включит ту или другую «программу». Вот, например, позвонит телефон, а меня нет дома. Сработает реле телефонного звонка, и включится программа: «Инженера Скворцова нет дома, что ему передать?» И тут же запишется ответ позвонившего.

То же самое произошло, когда позвонил у двери мой сосед Анатолий Андреевич. Если позвонить у входной двери один раз, включится «программа», в которой записаны мои слова о том, что меня нет дома. Одновременно включается и другая «программа», которая записывает все, что скажут для передачи мне.

—  И я напрасно побежал в комнату, чтобы записать номер телефона Анатолия Андреевича?

—  Конечно, напрасно! Его записал «секретарь».

—  Оказывается, не так уж сложно! — обрадовался Славка.

—  Не так уж сложно? А ну-ка, загляни сюда. Инженер Скворцов открыл боковую стенку своего «секретаря». Славка посмотрел, и у него зарябило в глазах:

31

столько здесь было радиоламп, металлических экранов, катушек, разноцветных проводов!

—  Я ведь, Слава, рассказал тебе только основную идею... В общих чертах. А если разобраться детальнее, тут, брат, инженеры не один год работали, чтобы создать такую штуку. А ты — «не так уж сложно!».

Славка смутился.

—  Да ведь вы, Сергей Иванович, рассказывали так просто, мне и показалось, что не так-то сложно. А как взглянул в середину — где уж там разобраться!

—  Ну, ну, голову не вешай. Сказал ведь — захочешь понять, все постепенно поймешь! Конечно, по-настоящему разобраться во всем этом пока тебе трудновато. Но познакомиться не только с электроникой, автоматикой и телемеханикой, но даже и с кибернетикой можешь.

«Вот оно!» — подумал Славка и спросил:

—  А что это такое — кибернетика, Сергей Иванович?

—  Ну, ты уж хочешь прямо с конца начать! Сначала придется познакомиться немного с электроникой и автоматикой, тогда кое-что и в кибернетике сообразишь. Ну, а пока ты знаешь, дружок, что уже половина одиннадцатого? Мама твоя, наверное, не очень будет довольна, если ты будешь ходить по гостям до одиннадцати часов. А?

—  Сергей Иванович, — умоляющим голосом сказал Славка, — еще только одно словечко! Сергей Иванович, для чего у вас пианино, которое не играет? Или это просто моделька?

—  Не играет? А ты уже попробовал?

—  Попробовал, — сознался Славка.

—  А ты вообще-то музыку любишь?

—  Вообще-то... — смутился Славка. — Не знаю...

—  Ну, а я. — очень. Послушай, я тебе сыграю. Пианино молчало, потому что просто не было включено.

Сергей Иванович нажал какую-то кнопку на стене около пианино и сел.

—  Впрочем, подожди. Посмотри-ка сюда.

Сергей Иванович поднял полированную крышку своего маленького пианино, и Славка увидел целую батарею малюсеньких продолговатых лампочек, которые чуть светились приятным лиловато-розовым светом, как будто внутри у них была светящаяся жидкость.

— Сейчас ты услышишь, как поют эти малютки, — сказал Сергей Иванович, закрыл крышку и взял аккорд.

Послышались красивые, мелодичные звуки, немножко напоминающие звуки аккордеона.

Поющие лампы!.. Славка просто не верил своим ушам. А Сергей Иванович играл какую-то немножко грустную мелодию и в такт ей покачивал головой.

—  Ну, хватит, — оборвал музыку Сергей Иванович. — Мне еще надо немножко поработать, поломать голову над одной схемой, а тебе, Славка, спать. Теперь мы с тобой знакомы, и я всегда буду тебе рад. Будешь заходить ко мне?

—  Конечно, буду! — обрадовался Славка.

Здесь выложены первые две главы из книги 1966г "Август удивительных открытий" С.М.Селезнева. В последующих главах инженер Скворцов подробно знакомит Славку как устроены радиолампы, конденсаторы, реле, что такое электрический ток и радиоволны, как работает радиосвязь и телевидение. Во второй части книги рассказывается об автоматике, кибернетике и электронно-вычислительных машинах.
Вот ещё несколько иллюстраций из книги.


































К сожалению, на данный момент нет возможности выложить всю книгу в электронном виде, попробуйте поискать в библиотеках.